А.Л. Лавров о своей жизни, работе, системе подготовки
Имя Александра Леонидовича Лаврова известно всем, кто так или иначе был связан со службами специального назначения, либо увлеченным рукопашными боевыми искусствами. Людям гражданским оно стало известно после выхода на экраны документального фильма «Зов бездны». Скоро Александр Леонидович проведет семинар для гражданских лиц в Минске.
Интервью, отрывки из которого мы публикуем, он в свое время дал сайту www.kadochnikov.kz. Там же вы сможете прочитать материал полностью.
«Корреспондент (Корр): Расскажите, пожалуйста, о себе?
АЛЕКСАНДР ЛЕОНИДОВИЧ: (АЛ) Родился в городе Грозный в 1959 году в семье ветерана Великой Отечественной Войны. Мама работала в комитете госбезопасности. Бабушка по материнской линии во время ВОВ партизанила в Белоруссии. Окончил школу. Занимался спортом с 4-го класса.
Корр: Каким видом?
А.Л.: Легкой атлетикой. В девятом классе выполнил норматив кандидата в мастера спорта по лёгкой атлетике. Направление — тройной прыжок. Пророчили большое будущее. На Олимпиаду-80 намётки были. Пришло время, когда нужно было выполнять воинский долг. Попал в группу советских войск в Германии. Отслужил 2 года. Пришёл с армии. Меня пригласили в комитет госбезопасности Чечено-Ингушской АССР. Были не то чтобы, так сказать, семейные династии, просто детей в то время уже «вели». Естественно, у кого родители работали в органах. Пригласили в комитет госбезопасности с предложением заочно поступить в Грозненский нефтяной институт им. академика М.Д. Миллионщикова. Заочно поступил на промысловый факультет.
Начал работать и в мае 1979 года набирали в группу «Набат» по обезвреживанию «воздушных пиратов» по приказу Андропова. В связи с тем, что были захваты самолётов, нас спортсменов набрали, — тогда каратэ было закрыто, — и нам начали преподавать стиль «шотокан». Как то один пришёл парень и сказал: «Ребята, вы ерундой занимаетесь». Парень был приписан к нам комитетом. Он был в своё время в группе «Каскад». Это было подразделение КГБ СССР, которое базировалось и работало за границей. Спецназ.... Тогда ещё слово «спецназ» не произносилось, оно было секретным. Он был приписан к нам, потому что был комиссован из-за прострелянных коленей. Во Вьетнаме группа работала против американских коммандос и там он получил ранения.
Он показал нам систему, которая тогда вообще никак не называлась. Сказал, что как в «Августе 44-го года» В. Богомолова. Показал «маятник», показал работу,... но ему никто не поверил. Руководство посмотрело — падают люди, он их роняет. «Физика» я имею в виду. Необычная работа, но ему никто не поверил, а я привязался к нему что ли. Мы нашли общий язык, потому что он тоже бывший легкоатлет из Грозного. Он старше был меня намного лет, 1952 года рождения.
В день, когда мы познакомились с ним, мы вместе шли пешком домой. Решили пройти пешком — 17 километров от «центра» до дома. Шли по улице и к нам «докопались» пять здоровеньких хулиганов. Сказав мне: «Подожди, постой в стороне», он с ними отработал,. Я видел, как они реально падают от его действий. Причем нечто новое в реальности всё это увидел. Мне это действительно понравилось, и я спросил можно ли с ним позаниматься. И он начал со мной заниматься, поставив сразу условие, что здесь нужно пахать. Сначала показал мне «маятник», шесть его видов. Всего их двенадцать видов. И вот я начал самостоятельно дома работать с ним над маятником. Мы встречались 3-4 раза в неделю, и он проводил со мной занятия.
В 1982 году была командировка в Афганистан. После командировки попал на шестимесячные высшие курсы КГБ СССР в Москве. После курсов я попадаю в город Свердловск в управление КГБ по Свердловской области, где с 1985 года начинаю преподавать в Свердловском управлении. В это время Борис Николаевич Ельцин ещё был первым секретарём райкома КПСС. Повезло. Мне всегда везет в этом плане, я всё сталкиваюсь с интересными людьми, которые в последствие становятся ключевыми фигурами......
Получил приглашение преподавать в свердловском педагогическом институте на военной кафедре. Набрали группу ребят-афганцев на военную кафедру, и мне сказали: «Найдёшь с ними общий язык». Я стал преподавать. В 1988 году вышла большая статья в «Комсомольской правде». Приехал какой-то парень, я не знал, что он корреспондент, который спросил меня, что я преподаю. Я сказал, что есть система, которая описана в книге «В августе 44-го года» или «Момент Истины». Как выяснилось позже, он оказался корреспондентом газеты «Комсомольская правда», в которой и вышла статья.
Первая в «Союзе» под названием «Стиль от... спецназа. Интервью из первых рук от Александра Лаврова». Они её назвали «Русский стиль». До этого никаких статей не было, поэтому она прозвучала как гром среди ясного неба. Мне позвонил из Краснодара Кадочников. Сказал: «Сынок, спасибо. Я такой-то, такой-то.... Спасибо, что поднял такую тему. Есть действительно русские единоборства. Приезжай, познакомимся. Покажешь что умеешь». Я собрался и прилетел в Краснодар. Познакомился с «Дедом» (Алексеем Алексеевичем Кадочниковым).
«Дед» мне сказал — Покажи, что можешь.
Я показал, он мне говорит — Постой, это кто тебя подготовил, Володя Белоусов?
Я говорю: — Да.
— Из группы «Каскад»?
— Да.
— Ну, это девятый класс, а с первый по восьмой проходил?
— Нет.
— Будешь заниматься?
Я говорю: — Да не вопрос... Мне интересно, буду, конечно.
А я тогда «катал» маятник и один день пропустил. 1 200 000 накачал в одну сторону.... Каждый день качаешь и постоянно ведёшь запись, сколько сделал. Один день пропускаешь и всё заново нужно делать.
И получилось так, что курсанты спросили: — Алексей Алексеевич, а что это такое?
Он сказал: — Это вам ещё рано.
Вообщем, остался я с «Дедом». В этот момент стал знаменит — пришло чуть ли не два мешка писем со всего Советского союза. Я продолжал работать на военной кафедре и естественно, занимался, по линии Деда. Как-то однажды увидел по телевизору — была такая знаменитая телепередача «Вокруг Света» — Морихея Уесибу. Его в первый раз тогда показали. А через два часа у меня тренировка должна была быть. Досмотрев передачу, я приехал на тренировку, и тут у меня что-то сработало, и я попробовал это дело и люди стали промахиваться. Не падать, а только промахиваться. Через некоторое время мне попадается книга Н.Бернштейна «О ловкости и её развитии». Открываю её и вижу ответ, почему, с медицинской точки зрения, это происходит. Погрузился в официальную медицину и понял, почему люди промахиваются, почему они падают. Потом и у меня люди начали падать.
Как-то в очередной раз с этой работой приехал к «Деду». Получилось так, что «Дед» был на кафедре. Я зашёл, а курсанты тренировались на полосе препятствий.
— Ну, что покажи, что выучил? — обращаются они ко мне. Они все молодые были, а я взрослый — мне 33 года было. Показал им, и они начали падать. Побежали к «Деду» и «пожаловались»:
— Там Лавров приехал такую ахинею показывает — мы ничего не можем сделать.
«Дед» приходит и говорит: — Ну, покажи, что привёз?
Ну — я говорю, — вот это вот.
Он посмотрел и говорит, — Отойдём.
— Дед, может быть что-то не то....
— Нет, всё то, нормально, но им ещё рано знать. У нас всё это есть.
И получилась так, что эта была моя первая научная работа....
Спустя время мне позвонил «Дед» и сказал: — Леонидыч, нужно съездить во Владимир. Там соревнования устроили среди противодиверсионных частей. Мы сейчас стали известными на весь Советский союз. Меня вызывают со своими курсантами в соревнованиях поучаствовать. Хотят посмотреть, как система Кадочникова работает. У меня курсанты сейчас не могут: кто-то заболел, кто-то в отпусках, кто-то в больнице....Как раз 8 марта, весенние каникулы были. И предлагает мне поехать и выступить за школу.
— Да не вопрос, — говорю я.
Приезжаем во Владимир. В первый день проходят соревнования по освобождению от захватов. Во второй день — уходы от оружия: от палки, от ножа, от пистолета. Всё по баллам считалось. На третий день были спарринги. Первые два дня я на первом месте по очкам. А на третий день меня Дед не заявляет. Отговорку нашёл, дескать, мы не привезли с собой экипировку. Я говорю: — Дед, если ты меня сейчас не поставишь, то нас всех обмажут этим самым.... Надолго, надолго, надолго.
В конечном итоге меня «Дед» ставит. Я выхожу в спарринг и получается так, что я ломаю ногу сопернику. Открытый перелом, он падает, льётся кровь. Меня снимают с соревнований. Дед выскакивает и говорит: — «Ну, что крови хотели? Вы понимаете, что это не спорт, а боевая система? Саня поехали отсюда. Если крови хотите, приезжайте в Краснодар». Прилетели в Краснодар, и к нам обращается генерал, начальник военного училища: — Алексей Алексеевич, зайди ко мне вдвоём.
Дед говорит: — Мы съездили, Вы слышали, как училище выступило? Наше училище защищал Александр Леонидович, старший лейтенант. Комитет госбезопасности....
Почему он не у нас? — говорит генерал.
И меня буквально за два приписывают к училищу. Краевой военком спрашивает о том, сколько мне лет. Отвечаю, что старший лейтенант по линии комитета, капитан по МВД. Он говорит, что пора быть капитаном. И делает меня капитаном. Военкомы в то время имели право присваивать звания вплоть до майора.
Возвращаюсь в Свердловск, в училище и увольняюсь. В это время я познакомился с Сергеем Вишневецким. Нас оказалось трое: Кадочников, Вишневецкий и Лавров. Вишневецкий преподавал в училище расчет баллистики стратегических ракет. Всё это было связано с компьютерами, с электроникой. Когда мы с ним познакомились, он был подполковником, но был на год меня всего старше. Умница, уникальный человек был, очень большие знания были. Нам так с ним повезло.... Мы с ним сошлись, потому что у меня бабка ведуньей была. У меня много от неё перешло. Бабка у меня сербиянка, ведунья, своё время лечила весь город Грозный травами, заговорами.... Обокрали соседку.
Через три дня мужчина, который обокрал, принёс вещи этой соседки. Я был этому свидетелем, мне было 12 лет. Я всё время там с бабушкой был, потому что мать постоянно была на работе. Бабушкой воспитывался. И мне потом передалось всё. В 33 года у меня всё стрельнуло. И тут появился Вишневецкий. Он начал меня немножко вести. Когда я приезжал в Краснодар, то он меня спрашивал, на какое время я приехал. Я говорил, что, например, на 15 дней. Он говорил Деду, что тогда 10 дней я буду жить у него, а 5 дней у Деда.
В основном меня начал вести Вишневецкий, конечно. Он уходил на службу и давал мне литературу, книги старинные, с закладками. В два часа приходил, и я должен был докладывать, что из этого я понял. Таким образом, он начал меня вести. И в этот момент у меня выстреливают «бабушкины дела». Например, сидела компания милиционеров, что-то отмечала и у одного пропадает пистолет. Меня попросили найти его, и я по их карточкам нашёл, кто украл этот пистолет. Вора взяли, и пистолет действительно был у него.
Потом были 90-ые годы. Полный развал. Бандитизм. В Свердловске я попадаю в «Союз ветеранов Афганистана». Это была первая организация подобного рода в Советском союзе. Меня приглашают в эту организацию, и я мотаюсь между Краснодаром и Свердловском. У меня тренируются все — и бандиты, и УРАЛМАШ и «афганцы», и синие и красные, кого только не было,.... И дети занимались. Однажды у бандитов офис ограбили, компьютер утащили. Попросили меня «посмотреть». Я «посмотрел» через сон и сказал где и кто. У кого машину угонят.... А бабка меня предупредила, что ни в коем случае денег нельзя брать. Если кого-то лечить или поиск кого-то, то деньги нельзя брать. Ни ржавой копейки.....
На протяжении всего этого времени рядом со мной был мой друг — Сергей Михайлов. Нас двоих забирают в Москву. Он был специалистом по оружию, по стрельбе и вождению автомобиля. Я всё остальное «тащил», психологию и все дела. Мы попадаем с ним в специальное управление Генштаба в так называемую «пси-разведку». Мне присваивают подполковника. Сергею майора, а он был лейтенантом запаса. Нас закидывают вдвоём в Чучково, между Москвой и Рязанью. Чучковская бригада спецназа ГРУ.
Так мы в первый раз попали в спецназ ГРУ. Нам выделили офицерский состав, и мы с этим составом из бригады начали заниматься. Буквально по восемь месяцев мы находились в бригаде, возвращались в Краснодар — отчитывались. Дома в год всего по два месяца находились, а в основном в бригаде. Прорабатывали всю систему Кадочникова и применяли её на спецназ ГРУ. Так я оказался непосредственно в спецназе ГРУ. Это было начало 90-х годов......
Потом я сделал несколько изобретений технического характера, чтобы ПЗРК типа «Стингер», «Стрела-1», «Стрела-2» наши самолёты не сбивали. Два полковника сразу генерала получили. В Москве делали показ, после чего меня Квашнин вызвал к себе и сказал: — Ты будешь подчиняться только мне. Всё, ты не стоишь в строю.... Ну, правильно, — говорю, — по 3 часа стоять на солнцепёке, чтобы каблуки в асфальт вошли, это никому не надо.... За 3 часа могу сделать то, что вы за полгода не можете сделать. И по подготовке и по всему.... Получилось так, что я стал подчиняться Квашнину напрямую и эшелон, который раньше вверху был, они меня не трогали и давали возможность работать. Если мне нужно было готовить людей, то я брал автомат, пулемёт и за два часа они у меня стреляли.... Минимум патронов — максимум результатов.
Как только началась первая чеченская, полилась кровь. Перед чеченской войной в Краснодаре был создан центр. Этот центр сначала возглавил человек из Москвы, а должен был возглавить Вишневецкий. Из Москвы пошёл разнобой. Переругались всё: Дед переругался с Москвой, Москва переругалась с Дедом. А мы с Сергеем Михайловым были в это время в частях. И когда полыхнула бойня, они задались вопросом — к какой системе обращаться? Люди гибнут, ничего не работает.
Спецназ ГРУ нельзя было бросать в Чечню, потому что он рассчитан на боевое применение за рубежом.... Экипировка, снаряжение, документация.... он был рассчитан на решение других задач.
У нас например, бригада спецназ ГРУ, была рассчитана на одну из стран дальнего зарубежья. И ориентировали людей как обычную армейскую разведку. Естественно, климат не тот, привязка к месту, экипировка не та, вооружение не то, психология не та.... До свидания — называется. А тут на своей территории, тем более, воевать. Поэтому обратили внимание на систему Кадочникова. И тут я оказался рядом. Сережка Михайлов в связи с тяжелым положением ушел, и я остался один.
Мне пришлось готовить одному группы спецназа ГРУ непосредственно к реалиям в Чечне. Потому что я там родился и вырос — язык знаю, территорию знаю. Небольшой боевой опыт есть — в Афганистане был. Начал их готовить. А как готовить? Непосредственно в районе боевых действий. 5-10 дней боевого слаживания. Сразу подготовка на выполнение с привязкой к местности........
Мне пришлось готовить подобные группы. Причем пришлось готовить психологически, т.к. на войне нужна определённая психология. Если «психология» настроена, работает, то результат будет. Естественно привязываешь к месту. Например, группа плохо стреляет — два ящика патронов в молоко расстреливает. Объяснять, что такое мушка, что такое цель и т.д. и т.п. — это бестолковый вариант. Времени мало — 3-5 дней.
Работаешь с ними, разворачиваешь их, они стреляют и начинают попадать, потому что идёт срыв. У нас же такое по уставу запрещено, оружие всё время хранится под 2-3 замками. Это раз. Обычно 2-3 выстрела в неделю за время службы, а тут война, тут бойня. Оружие не любит такого к себе отношения. Оно тоже, кстати, живая штука. Оно и стреляет и отказывает в бою, и стреляет по своему хозяину или стреляет и убивает своего же случайным выстрелом и т.д. и т.п. Таких случаев было много. С оружием нужно спать, во время сна идёт общение, идёт привязка — холод этого металла, его опасность и т.д. И это начало сразу срабатывать, потому что это психофизиология, так заложено в нас, тут никуда не денешься. Быстро стал готовить — появились результаты. Стандартную психику им сорвал — положил на тактику и стратегию.
Всему, что знал сам, всё, что Дед давал, Вишневецкий... научил. Ребят научил таким вещам, когда по карте маршрут выстраиваешь.... Командир разведгруппы получает боевое распоряжение, маршрут по карте. Берешь, делаешь из картона маятник и им по маршруту «идешь», он показывает, где будет опасный участок. Какой вопрос задашь маятнику — так он тебе и будет отвечать. Где фугас? Есть ли фугас? — Да. Где он размещен, в каком месте? — Он показывает. Группа идёт и работает, и точно на том месте был фугас.
И ещё разные вещи делали. Сам выходил с группами, когда опасность по маятнику, реальная угроза грозила. Выходишь и с ними идёшь. Получалось так, что американцы находили нас по GPS — это же американские спутники, — и американцы сдавали наши группы через Турцию боевикам. И боевики знали, что идёт группа туда-то, туда-то и т.д. и т.п. И нас вели американские спутники и это, естественно, всё сдавалось. А наш маятник показывал, что на нас там должна быть засада.
Я тогда пошёл с ними. Они мне сказали: — Куда ты с нами пойдёшь, с молодёжью по горам?...
Мы пойдём тихо, мы не будем бежать! — говорю я. Я заставил отключить GPS, застыли на одном месте. Нас боевики потеряли и на нас вышли. Мы их уничтожили, естественно. А нас «потеряли» — мы же не выходим на связь, — штаб СКВО. Бригада нас «потеряла».
Я говорю: — Ничего страшного — помолчим. Молчание — это золото.
Мы остались живые и выполнили задачи. Было ещё много таких вещей, когда ребята почувствовали, поверили, что это работает. Во-первых, потерь нет, приходим всё время с результатом. Бьём стопроцентный результат.
Они говорили: — Да, Леонидыч, работает здорово!
Никогда перед высокопоставленными чинами не преклонялся.... И в 1995 году меня вывели из Чечни за неправильное ведение боевых действий. Говорят, приезжай, там надо было вытаскивать из Старопромысловского.... Я приехал в Моздок. Прилетел с группой спецбата. В гражданке, как рекетир. Костюм «Adidas», кроссовки «Adidas», куртка-пуховик....
Полковник на меня смотрит: — Ты кто?
Я ему удостоверение: — Что не совпадает?
Он говорит: — Ваши там.
Прихожу, они мне говорят: — Давай, мы тебе группы дадим, смотаешься в Старопромысловский район?
Я говорю: — Да не вопрос. Карты есть?
— Александр Леонидович, карты нет, ничего нет.
— Ну, ладно, по памяти (Смеётся).
Проехал туда, проехал обратно. На обратном пути нас обстреляли, правда, но приехали без потерь.
Они мне говорят: — Леонидыч, давай возьми морскую пехоту с Дальнего Востока.
Я говорю: — Вас-то что сюда прислали, Сунжу форсировать?
— Не знаем, товарищ полковник, — говорят они.
Ну ладно, — говорю я
Два первых дня нормально, на третий день —боевики нас обстреливали каждую ночь.
Я уехал из Чечни, через 2 месяца снова обратно. Помогал ребятам по языковому варианту, по знанию города, по всем делам. Народ уже узнал, и ко мне начали обращаться отряды из ОМОН, СОБР. Начали обращаться ко мне руководители с Челябинского СОБРа, Тюменский ОМОН. Ребята проходили, и тоже у них потерь не было. Мне давали 10-20 дней на подготовку.
Первая Чеченская закончилась. Был перерыв. И в 2000 году создавалась новая бригада под Краснодаром и меня через несколько бригад перекинули в эту бригаду. Эта бригада воевала в Чечне и работает там до сих пор. Я приехал в бригаду, она стоит в 100 километрах от Краснодара. Рядом как раз Дед был. Начал потихоньку ребят готовить — с ними ездить, ходить.
И в 2000-м году мне ребята говорят: — Давай, Леонидович, описывай систему. У тебя, — говорят, — информация, подготовка идёт как шквал. Слово «шквал» как раз подходит ко мне — Школа Выживания Александра Лаврова. Так появилось это название — «ШКВАЛ». Я описал вводную часть, описал ввод в систему. Доподготовка групп спецназначения. Есть у меня такая работа. Одна из первых, уже обоснованных. Ребята начали работать непосредственно по этой программе. Несколько позже доработал систему и для гражданских лиц.
Много работал с Бехтеревой Натальей Петровной, научный руководитель Института мозга человека РАН, руководитель научной группы нейрофизиологии мышления, творчества и сознания, доктор медицинских наук, профессор, академик Российской Академии наук и Российской Академии медицинских наук, Лауреат Государственной премии СССР. Наталья Петрована Бехтерева мне очень помогла в плане знаний по мозгу и нейрофизики. Книгу мне подарила, успела мне подарить «Зазеркалье».
Я понял одну простую вещь, и она работает по всей России. У нас привыкли брать всё бесплатно. Семинары — значит бесплатно. Ой, у нас денег нет и т.д. и т.п. Из такого поведения я вывел одну интереснейшую вещь: заплатишь две тысячи — ты будешь заниматься! Потому что у тебя жадность срабатывает, и ты за эти две тысячи сам себя заставишь. Заплатил сто рублей — на сто рублей и получишь. Заплатил две тысячи — на две тысячи получишь, а может и больше, если у тебя будет желание. А так просто, бесплатно преподавать — это называется, просто напросто, хоронить людей. Тех, которые даже к тебе приходят.
Эти бесплатные занятия, особенно для детей, этих нынешних детей, ни в коем случае проводить нельзя. Я вам докладываю. Только так, чтобы ребёнок знал, что за него родители платят, и родители с него спрашивают. Только тогда к нему знания идут, а бесплатные занятия с детьми, даже с детьми, это бестолковое дело. Это всё равно, что ты ребёнку в дальнейшем копаешь большую яму. И об этом нужно знать, понимать, потому что об этом никто не говорит, по крайней мере.
Корр: Но ведь раньше же были бесплатные школы?
А.Л.: Раньше был Советский союз. Раньше было бесплатное образование. Это своего рода эгрегор и т.д. и т.п. Работа психики совершенно другая была. От психики всё — и ум, и мозги, и болезни. А психика завязана на информацию, которую тебе дают, что страна единая, что страна великая — Советский союз. Ты уверен и т.д. и т.п. И обеспечен плюс ко всему. Поэтому ты тянешься. Были другие приоритеты.
Корр: У людей была другая внутренняя структура...
А.Л.: Конечно, извини меня, БАМ, стройки и т.п. MF: Работали за идею...А.Л.: Пионеры, октябрята, комсомол.... За идею. А в идее что? Информация. Информация правильно лежала — психика была правильная. Старая ситуация осталась... вот как бы как раньше было, забесплатно... Идеи нет — она не работает. Она наоборот, хоронит человека.
Корр: Халява не пройдет?
А.Л.: Дело в том, что на этой халяве много идиотов в последнее время развернулось в системе русских единоборств. Работают единицы, которые держат направления какие-то.... Я не боюсь в открытую об этом говорить, что идиотизм страшный идёт. А есть такая очень интересная штука, что ответственность всё равно там (показывает пальцем вверх) будет у всех однозначно. У всех, и каждый будет отвечать за свои деяния перед господом Богом. Даже не перед Иисусом Христом, а перед Богом — Бог-отец, Бог-сын, Бог-святой дух. Каждый за свои дела в любом случае отчитается. И самое страшное то, что это «псевдо», которое они делают, у людей сбивает мозги капитально. Сейчас мода пошла на «бесконтакт». По всем каналам, по всем направлениям этот «бесконтакт». Один уехал вообще из России, и в Канаде, и в Штатах им (делает ударение) преподаёт спецназовскую подготовку. Хотя никогда не был спецназёром, к спецназу не относился, с «летучей мышью» там бегает и т.д. и т.п.
Корр: Получается так, что сейчас эти идеи стали доступны, и их на самом деле просто раздают. Грубо говоря, берите бесплатно....
А.Л.: Тот же самый Старов, когда я проводил семинар в Твери, а он его снял. Причём проводил семинар со спецназом Гос. Наркоконтроля, а он снял его и показал их лица в своих видеоматериалах... Этого нельзя было делать ни при каких условиях, поскольку эти люди находятся на службе и работают исключительно в масках!
Корр: Это видеоролик, где вьетнамец был?
А.Л.: Да, где вьетнамец приезжал. Мастер хороший, кстати. Интересный парень. Он (Смеётся) ещё воевал с американцами. У него возраст за шестьдесят, а выглядит как мальчишка.
Корр: Вы единственный носитель подобных знаний?
А.Л.: Нет, я не единственный. Дело в том, что есть носители разных направлений. Есть люди, которые носители культуры. Носители нашей древнерусской культуры. Причем я встретил человека, который умеет управлять природой. Сейчас есть много людей, которые проявились. Их немного, но... как бы сказать? Где хорошо, там обязательно бывает плохо. Где плохо, там обязательно бывает хорошо. Естественно, та же самая псевдодемократия открыла и положительные стороны, потому что много людей открылось.
Например, старик, который умеет управлять погодой. Я это видел непосредственно сам. Стоят пять деревьев, одно шатается от ветра, а пять стоят не шатаются. Листва летит с него и зависает в воздухе. Я видел этого старика в Волгоградской области. Это обязательно нужно увидеть, обязательно нужно прочувствовать, что это такое, с чем его едят.
Потому что информации много и, естественно, очень много придуманного есть. Или надуманного на этом фоне проявляется. Но есть люди, которые действительно открываются, которые работают в этих направлениях. Сейчас модно — всё пошли на «спецназы». Вот мы спецназовцы и т.д. и т.п. В армии служить некому. Много людей, которые возглавляют разные направления, например, славяно-горицкую борьбу, у них сейчас это модно. Или какие-то другие направления... Буза, славяно-горицкая борьба... ещё есть направления, которые говорят — это только для спецназа! Они дают советы в своих журналах, тот же самый журнал «Русский стиль»... Но! Никто в армии не служил, никто в армию не идёт, а чтобы бросаться «спецназом» — ты иди, заключи контракт, собери группу, с ней сходи. Тогда бойцы сами сделают заключение о том, работает эта система или не работает.
Потому что то, что они дают для спецназа, не может работать по той причине, что нужно всё брать в комплексе. Всю эту подготовку. А там чистая психофизика. Но только психофизика Войны. Войны Реальной. Когда человек знает, что может реально погибнуть, тогда у него открываются резервные возможности организма. А с подобной психофизикой никто из них реально не сталкивался. Потому что есть и боевая стрельба, есть работа с такими вещами как с боевой гранатой работать. Как её кидать с задержкой, для чего она так кидается? Для того чтобы накрыть противника сверху.
При огневой подготовке идём против всех правил устава. Естественно, за это могут посадить. Дело в том, что те люди, которую расписали всю эту подготовку, в частности даже для спецназа, они расписали её с позиций других условий. Система не то, чтобы устарела, но они защитили диссертации и т.д. и т.п. Отгородили себя тем, чтобы главное не посадили, чтобы «звезды» не лишили. Поэтому как таковая огневая подготовка у нас в армии, как и в бывшем СССР, она отсутствует. Для того, чтобы выжить, нужно очень чётко изучить всю законодательную базу, всю подготовку и забыть! Изучить для того, чтобы тебя потом не посадили........
Был такой случай. Мне дали группу. Призвали контрактников. Выдали им «подъёмные» пособия, а они раз и разбежались. Они полтора месяца пьют, пропили все деньги. Приходят на следующий день побитые, с трясущимися руками, физиономии все разбитые, а через две недели на войну. Мне комбриг говорит: — Леонидыч, ну сделай что-нибудь с ними. Ну, тогда закройте глазки, — говорю я, — дайте мне полигон. Вывел я их на полигон. Ребята по 27-34 года, все «синяки» сидят. Какая там война?! Я говорю: — Ну что, нагулялись?- Да, нагулялись.- Стрелять умеете?- Умеем. У одного автомат не стреляет — говорю ему, чтобы он снял его с предохранителя. Он забыл, что с предохранителя не снял. А попали в спецназ ГРУ!
Причем раньше отбор был.... А сейчас идёт алкоголик мимо военкомата, смотрит на объявление «Набор в Н-скую бригаду». Такие щиты были. Ёлки-палки, — думает, — сейчас меня там и оденут и накормят и напоят. И идёт в военкомат, и какая бы там у него профессия не была, попадает в спецназ. Приходит.
— Ты кем был?
— Я в ВДВ!
— Стрелять умеешь?
— Да, конечно!
Стреляет и не попадает. Что с ним делать? Начинаешь с ним психологически работать. Обстрелял, поставил, и они более-менее начинают попадать. Далее начинаем включать им мозги с привязкой к местности: — определи, где север, юг, восток и запад? Определяет. Привяжись, где Москва, где Питер и ещё какие-то города, где находятся? Определил. Как только определил, раз и начинает попадать. Почему? Потому что заработал весь мозг.
Мозжечок — это гироскоп, на который выдаётся вся информация. Идёт привязка к местности по этой информации. Даёшь техники дыхания, даёшь понятия, как работает мозг, что такое оперативное зрение, что такое периферийное зрение. При оперативном зрении работает мозг. Он мешает нам в критических ситуациях. Например, ты идёшь по улице и вдруг треск, ты посмотрел — на тебя столб падает. Если ты прямым взглядом посмотрел, то у тебя ступор наступает. Ты стоишь на месте и ждёшь, пока на тебя столб не упадёт. Это то, что касается мозга. А есть периферийное зрение — это лобные доли. Это режим автоматики. Это инстинкт самосохранения. Тебя выбрасывает с этого места, с опасного участка и столб или кирпич мимо тебя падает.
А для этого нужно знать организм, самого себя, как работает мозг, как работают глаза. Что такое сердце, печень, кровообращение,... капиллярное, венозное и артериальное. Это самые пр остые вещи, как работает внутри тебя организм. И начинаешь себя познавать.... Причём познавать себя с позиции практического применения. Методы боевой реанимации. Например, потерял сознание, — вывести из состояния опьянения, привести в сознание. Такие вещи.
Методы боевой реанимации по древнерусской медицине. То же самое — заговаривают и кровь останавливают и т.п. Это всё начинает работать. Особенно когда нервная система вся в напряжении, вся в Духе. И когда у людей начинает это получаться, они начинают удивляться: — Ну как же это так, у меня не получалось, а сейчас получилось. Это один момент.
Получилось это хорошо, но надо, чтобы оно просто работало. Не случайно, а чтобы это включать в работу. Для того, чтобы включить в работу, что нужно сделать? Первое, поверь в себя. Элементарно веришь в себя, в себе сомнения убираешь, моментально у тебя всё начинает получаться. Именно то к чему ты готов. Не больше на данный момент времени к чему ты готов. Человек уже успокаивается и у него это включается. Начинаешь ему объяснять практическую психологию, — смотри это так, здесь так, старики говорили вот об этом.... И другой есть момент, обратная сторона медали, когда ты должен людям объяснить, чтобы они поняли тебя. А для этого нужно к себе расположить. А чем расположить? Ну да, с одной стороны есть имя. Имя просто так не рождается. Это опыт. Здесь часть есть реальная, и часть не реальная — часть мифа.
Корр: Созданный образ?
А.Л.: Да, часть образа. Всё равно люди передают по-своему. В итоге рождается миф, большая сказка. Хотя сказка тоже на чём-то основывается, естественно. С одной стороны авторитет, а с другой стороны этот авторитет нельзя уронить, потому что ты должен людей научить, объяснить, подсказать. Помочь им, чтобы у них начало получаться. Для того чтобы у них начало получаться, их надо удивить. Им надо показать фо
кус. Фокус начала действия, конец действия. Заинтересовать. Пока этот фокус расшифровываю, в него входят знания. Т.е. это уже методика подачи информации."
Полностью материал размещен на сайте www.kadochnikov.kz.